Риски и возможности частного долга

 Риски и возможности частного долга

Прямое кредитование привлекает внимание как частных, так и институциональных инвесторов благодаря стабильным показателям и привлекательной доходности. Но общий размер и состав этого рынка уже трудно оценить, а добавление новых игроков может еще больше усложнить отслеживание уровня риска как для кредиторов, так и для заемщиков.

НЬЮ-ЙОРК. В мировой экономике, все больше подпитываемой кредитами, рынок частного долга стал новым рубежом для инвесторов, жаждущих доходности. Тесные двусторонние отношения, характерные для этого рынка, открывают уникальные возможности как для заемщиков, так и для кредиторов. Но растущая база инвесторов и широкое распределение частных займов по кредитным платформам затрудняют оценку уровня риска и, что более важно, того, кто в конечном итоге его держит.

Мировой рынок частного долга, особенно прямого кредитования, за последнее десятилетие вырос в десять раз. В начале этого года фонды, в основном участвующие в прямом кредитовании, держали активы в размере 412 миллиардов долларов, в том числе почти 150 миллиардов долларов резервов для дальнейших инвестиций, согласно Preqin, поставщику финансовых данных. Этот быстрый рост частного долга (который в целом включает особые ситуации, проблемную задолженность и мезонинную задолженность в дополнение к прямому кредитованию), вероятно, продолжится. Репутация частного долга в области стабильной работы и привлекательной доходности за последнее десятилетие — с кредитными спредами, которые, как правило, шире, чем у широко синдицированных кредитов — по понятным причинам привлек институциональных инвесторов с фиксированным доходом (таких как страховщики, пенсионные фонды, эндаумент и суверенные фонды благосостояния).

Но частный долг по-прежнему остается малоизвестным сектором финансов с меньшей прозрачностью и ликвидностью, чем рынки спекулятивных облигаций и синдицированных кредитов. А надежных данных по-прежнему относительно мало. Расширение базы инвесторов может привести к повышенным рискам, если приведет к более высокой волатильности.

Тем не менее привлекательность частного долга как для кредиторов, так и для заемщиков выдвигает этот относительно малоизвестный рынок в центр внимания.

Безусловно, частный долг имеет свои преимущества. Заемщики выигрывают, потому что прямое кредитование по своей сути определяется взаимоотношениями. Поскольку в каждой транзакции участвует меньше кредиторов, заемщики, как правило, более тесно с ними работают. Сделки можно заключать быстрее и с большей уверенностью в ценообразовании, чем при привлечении большой группы кредиторов.

С точки зрения кредиторов, частный долг — это одна из областей кредитного рынка, где ковенанты все еще распространены. Например, значительная часть компаний, для которых S&P Global Ratings проводит оценку кредитоспособности, имеют ковенанты финансового обслуживания, которые требуют от заемщиков поддерживать коэффициенты левериджа или другие показатели кредитоспособности. Тем не менее, следует отметить, что наличие ковенантов, по-видимому, способствует более частым выборочным дефолтам.

При меньшем количестве кредиторов процесс определения структуры долга в случае дефолта обычно оказывается более быстрым и менее затратным для частных заемщиков. Более простые структуры долга, такие как так называемые «единичные сделки», устраняют сложность конкурирующих классов долга, которые могут замедлить реструктуризацию. Благодаря этим факторам нормы возврата частного долга часто в среднем выше, чем у широко синдицированных кредитов.

Но наряду с преимуществами есть подводные камни. Для инвесторов, стремящихся к поспешному выходу, неликвидность является ключевым риском, поскольку частные долговые инструменты обычно не торгуются на вторичном рынке (хотя это может измениться со временем, если объем рынка и количество участников будут продолжать расти). Эта непрозрачность ограничивает открытие рынка, и кредиторы часто должны иметь желание и возможность удерживать долг до погашения. В то же время фонды частного долга, ориентированные на индивидуальных инвесторов, могут представлять риск, если они уязвимы для каскадных погашений, которые могут вызвать продажу активов.

Более того, заемщики на этом рынке, как правило, меньше по размеру и имеют более слабый кредитный профиль, чем компании со спекулятивным рейтингом. Основываясь на выборке заемщиков, для которых у нас есть кредитные оценки, эти эмитенты частного долга имеют даже более высокую концентрацию на самых низких уровнях рейтинга, чем рейтинги спекулятивного уровня в целом. Ближе к концу прошлого года около 90% оценок кредитоспособности этих заемщиков были «b-» или ниже, в том числе почти 20% — «ccc+» или ниже. В то время 42% нефинансовых компаний со спекулятивной оценкой в ​​США имели рейтинг «B-» или ниже, а около 17% имели рейтинг «CCC+» или ниже.

Агрессивный рост частного долга привел к снижению качества андеррайтинга в последние годы.

В ссудной документации определение прибыли до вычета процентов, налогов, износа и амортизации (EBITDA) становится более длинным и менее простым, больше похоже на определения, используемые в широко синдицированных сделках. И, как и на рынке синдицированных кредитов, увеличиваются надбавки к EBITDA — реклассификация расходов для увеличения прибыли.

Наконец, по определению, о частном долге доступно меньше информации. А тесная связь между кредиторами и заемщиками — наряду с меньшим кругом кредиторов в сделке — означает, что меньшее количество людей осведомлено о деталях транзакции. В результате меньше известно об совокупном размере и составе всего рынка частного долга. Распределение частных ссуд в рамках кредитных платформ с участием корпораций по развитию бизнеса, частных кредитных фондов и обеспеченных кредитных обязательств затрудняет отслеживание уровня риска — и тех, кто может остаться в руках.

 

Эван Гюнтер
— директор S&P Global Ratings

 

Эбби Латур
— ведущий редактор Leveraged
Commentary & Date, агентства
S&P Global Market Intelligence

 

 

Источник.


 

Вы можете оставить комментарий, или ссылку на Ваш сайт.

Оставить комментарий