Пандемия COVID-19 подчеркнула важность глобальных производственно-сбытовых цепочек (ГПСЦ) для мировой экономики, а также для перспектив роста стран с низким и средним уровнем дохода. Но кризис также высветил роль, которую ГПСЦ могут сыграть в ускорении перехода к нулевому уровню.
Эффект распространяется на всю мировую экономику, создавая дополнительную неопределенность и замедляя восстановление. Более того, в связи с тем, что в настоящее время директивные органы находятся в Глазго на Конференции Организации Объединенных Наций по изменению климата (COP26), растет давление с целью декарбонизации производства и транспортировки по ГПСЦ.
Очень важно, как быстро это произойдет. На ГПСЦ приходится половина мирового экспорта, и доля стран с формирующимся рынком и развивающихся стран в этих производственных сетях значительно увеличилась после глобального финансового кризиса 2008 года. Например, экономикам с низким или средним уровнем дохода больше не нужно производить целый автомобиль, чтобы войти в глобальную цепочку поставок автомобилей, достаточно специализироваться на одном маленьком компоненте.
На этом фоне в недавнем отчете Азиатского банка инфраструктурных инвестиций исследуется влияние пандемии на ГПСЦ и показано, как они теперь могут стать инструментами для достижения цели Парижского климатического соглашения 2015 года по ограничению глобального потепления до 1,5С° Цельсия по сравнению с доиндустриальными уровнями.
Данные предыдущих кризисов, которые значительно нарушили ключевые цепочки поставок (таких как землетрясение в Джиджи в 1999 году и ядерная катастрофа на Фукусиме в 2011 году), свидетельствуют о том, что сильное давление на эффективность и сильная зависимость от личного доверия в отношениях с поставщиками способствуют возвращению к прежнему положению дел. Если эта модель сохранится, то нынешние вызванные пандемией сбои и нарушения ГПСЦ окажутся временными и исчезнут сами собой по мере нормализации мира.
Но на этот раз может быть иначе, потому что COVID-19 поразил мировую экономическую систему гораздо шире и длился намного дольше, чем большинство предыдущих потрясений. Нынешнее воздействие пандемии связано не столько с первоначальной остановкой в Китае в начале 2020 года, от которой китайская экономика и ГПСЦ восстановились удивительно быстро, — а больше с быстрым увеличением спроса, вызванным массивным государственным стимулированием и высвобождением накопленных сбережений. Асинхронное открытие экономики также усилило перебои в поставках.
Чтобы определить влияние кризиса COVID-19 на ГПСЦ, могут потребоваться годы.
Недавний скачок цен на энергоносители является напоминанием о том, что ГПСЦ сталкиваются с еще большей проблемой, поскольку мир стремится ускорить переход к нулевым выбросам углекислого газа. Поскольку производство географически рассредоточено, а промежуточные продукты доставляются туда и обратно через границы и на большие расстояния, давление с целью обезуглероживания ГПСЦ возрастает. В то же время сами страны с формирующейся рыночной экономикой и развивающиеся страны должны выплачивать свои определяемые на национальном уровне взносы в соответствии с Парижским соглашением.
Но стремление к декарбонизации ГПСЦ также представляет собой прекрасную возможность ускорить переход к нулевому уровню. Поскольку такие производственные сети полагаются на способность своих ведущих фирм повышать эффективность всей цепочки поставок, эти компании могут сыграть важную роль в продвижении повестки дня «нетто-ноль» через границы и отрасли. Многие из них уже взяли на себя обязательство стать углеродно-нейтральными к 2050 году, и центральные банки оказывают давление на кредиторов этих компаний, чтобы снизить климатические риски в их кредитных портфелях.
Точно так же страны, которые хотят привлечь и сохранить инвестиции в ГПСЦ, будут иметь дополнительный стимул предлагать «зеленую» инфраструктуру, включая доступ к возобновляемым источникам энергии, безэмиссионные мультимодальные транспортные системы и высокоскоростной широкополосный доступ. Таким образом, экологизация может стать конкурентным преимуществом для стран с формирующейся рыночной экономикой и развивающихся стран, стремящихся присоединиться к глобальным производственным системам и выполнить свои парижские обязательства. Повышенный интерес со стороны правительств, в свою очередь, может побудить ведущие компании к совместным инвестициям в декарбонизацию.
Чтобы полностью реализовать потенциал этого благотворного круга давления декарбонизации на ведущие компании ГПСЦ и принимающие страны, необходимо повысить прозрачность и отслеживаемость на всех уровнях производства и во всех аспектах цепочки создания стоимости. Без тщательного измерения углеродного следа и последовательного соблюдения международных стандартов рыночные силы и регулирующие органы не могут играть свою жизненно важную роль.
Многосторонние банки развития могут способствовать устойчивым инвестициям в цепочки создания стоимости, используя лучшие технологии и стандарты, помогая обеспечить прозрачность и отслеживаемость в отношении выбросов CO2. Они также могут помочь инвесторам частного сектора в управлении политическими рисками, которые часто препятствуют инвестициям в инфраструктуру. Без частного и институционального капитала страны с формирующейся рыночной экономикой и развивающиеся страны не смогут ликвидировать инфраструктурный разрыв с развитыми странами.
Но кризис также высветил потенциальную роль, которую ГПСЦ могут сыграть в ускорении перехода к нулевому уровню между странами и секторами. Мировые лидеры, находящиеся в настоящее время в Глазго, прекрасно понимают, что нам понадобятся все доступные инструменты для обеспечения устойчивого будущего.
Эрик Берглоф
— главный экономист Азиатского
банка инфраструктурных инвестиций