Финансовая
квинтэссенция Федор
Рогач

Инвесторы, похоже, рассматривают британский фунт больше как валюту проблемного развивающегося рынка, чем валюту стабильной развитой экономики. И теперь, с отставкой премьер-министра Бориса Джонсона и сопутствующей политической неопределенностью, фунт стерлингов готов к дальнейшему падению.

БЕРКЛИ. Хаотичное правительство британского премьер-министра Бориса Джонсона и его столь же хаотичный крах — не единственный источник паники в Соединенном Королевстве в наши дни. Также растет беспокойство по поводу обменного курса британского фунта.

С момента своего пика весной прошлого года фунт обесценился примерно на 10% по отношению к доллару. «Британская валюта уничтожается на международных рынках», — говорят нам. Из пяти валют, лежащих в основе резервного актива Международного валютного фонда, специальных прав заимствования, только японская иена показала себя хуже, чем фунт.

Правда, такие взгляды подвержены преувеличению. Стерлинг не одинок в ослаблении по отношению к доллару. Падение на 10% по отношению к доллару — это не катастрофа.

По сути, это отражало и то, и другое. Суть дела заключалась в том, что при заоблачном уровне безработицы Банк Англии не мог одобрить более высокие процентные ставки для поддержки фунта стерлингов, когда хронический бюджетный дефицит и сообщения о мятеже на Атлантическом флоте привели к кризису доверия. Валютные спекулянты знали об этом, поэтому они набросились, оттеснив фунт от золотого стандарта.

Кризис, разразившийся в 1949 году, поставил в замешательство британское правительство, стремившееся восстановить роль фунта стерлингов как международной валюты. Финансовой ловушкой стал монументальный долг в фунтах стерлингов, удерживаемый союзниками страны во время Второй мировой войны, который Великобритания безуспешно пыталась заглушить с помощью контроля над капиталом и валютой. Стерлинги, которые эти страны использовали для оплаты британского экспорта, нельзя было использовать для покупки товаров в Соединенных Штатах, где британские автомобили и другие промышленные товары были неконкурентоспособны.

Кроме того, в Британии не хватало долларов. Как только заговорили о возможности девальвации, Банк Англии начал неконтролируемое использование своих резервов.

Кризис 1967 года поставил в неловкое положение лично премьер-министра Гарольда Вильсона. Вильсон опасался, что более высокие цены на импорт подорвут уровень жизни его сторонников. Тем не менее, он не мог предотвратить это. У этого кризиса тоже было несколько причин, от Шестидневной войны до забастовки доков в Великобритании.

Но фундаментальной проблемой снова стал слабый рост производительности, который отражался в неконкурентоспособном экспорте, дефиците торгового баланса и безработице. Чтобы стимулировать спрос и рост, лейбористское правительство Вильсона снизило процентные ставки и ослабило ограничения на получение кредитов для покупки автомобилей. Это привело, как и следовало ожидать, к дальнейшему ухудшению торгового баланса и новому набегу на центральный банк. Вильсон стремился убедить общественность в том, что «фунт в вашем кармане» по-прежнему тверд. Последующее поражение лейбористов на выборах говорит о том, что избиратели разглядели притворство.

Чтобы защитить фунт стерлингов, Банк Англии мог бы повысить процентные ставки. Однако, как и в 1967 году, внутренние и внешние цели противоречили друг другу. Более высокие процентные ставки означали бы рост безработицы и потребовали бы более высоких выплат по ипотечным кредитам от консервативных сторонников премьер-министра Джона Мейджора. Банк Англии и Казначейство прогнулись, а под давлением Джорджа Сороса упал и фунт стерлингов.

Банк Англии все еще может обмануть валютных трейдеров. Он может повысить процентные ставки быстрее, чем ожидается в настоящее время, снизив инфляцию и поддержав валюту, хотя и ценой рецессии. Все возможно. Но столетие истории Великобритании говорит о том, что этот сценарий маловероятен.

Барри Эйхенгрин
— профессор экономики Калифорнийского
университета в Беркли

Источник.