Нынешняя дискуссия в Европе о снижении рисков в торговле направлена на рассмотрение этого вопроса в общих чертах, даже несмотря на то, что различные виды торговли сопряжены с очень разными рисками. Более детальный подход позволил бы провести различие между ресурсами, необходимыми для функционирования экономики, и ресурсами, необходимыми для наращивания будущих производственных мощностей.
Проблема с текущими дискуссиями о снижении рисков в торговле заключается в том, что они, как правило, рассматривают этот вопрос в общих чертах, даже несмотря на то, что различные виды торговли связаны с очень разными рисками. Более детальный подход начинается с разграничения ресурсов, необходимых экономике для функционирования (например, сырье, такое как природный газ или полезные ископаемые), и ресурсов, необходимых для наращивания будущих производственных мощностей (например, солнечных батарей).
Существует один относительно простой способ снижения рисков при торговле полезными ископаемыми: создание стратегических запасов. Поскольку полезные ископаемые, как правило, легко хранить, поддержание запаса — скажем, эквивалентного годовому запасу — будет стоить столько же, сколько проценты от первоначальных инвестиций. Например, при текущих процентных ставках Европейский Союз мог бы хранить годовые запасы редкоземельных минералов менее чем за 5 млн евро (5,5 млн долларов США) в год, учитывая, что общий объем импорта в 2021 году составил 120 млн евро.
Хранение природного газа обходится гораздо дороже. В прошлом году ЕС запаниковал по поводу возможной нехватки газа в зимнее время из-за сокращения поставок из России, потому что он смог запастись газом только на 3-4 месяца. Конечно, ЕС пережил зиму без дефицита благодаря ограниченным, но бесценным запасам, которые у него были, и необычно теплым температурам. (Таким образом, Россия проиграла «энергетическую войну».) Тем не менее ясно, что одни только запасы не могут снизить риски торговли природным газом.
Вот тут-то и возникает проблема замещения. Почти у каждого сырья есть заменители. Что касается природного газа, то нефть может использоваться в промышленной деятельности, а уголь (или возобновляемые источники энергии) — в производстве электроэнергии. Для редкоземельных металлов может подойти какая-то другая комбинация металлов. Альтернативы обычно несколько дороже — в противном случае они были бы предпочтительным выбором, — но некоторая замена может значительно облегчить ограничения предложения, в том числе за счет снижения цены на материал первого выбора.
Европа доказала это минувшей зимой, когда заменители и перенос производства в менее энергоемкие отрасли позволили промышленности сохранить прежний уровень производства, используя при этом на 15-20% меньше газа. Это привело к падению цен на газ ниже довоенного уровня.
В 2010-11 годах, когда Китай ввел эмбарго на экспорт редкоземельных металлов в Японию в рамках геополитического спора, цена выросла в десять раз. Затем Япония изо всех сил старалась не только диверсифицировать свои поставки редкоземельных элементов, но и начать переработку или использование заменителей. Цены быстро вернулись к своему первоначальному уровню.
В то время как сочетание замещения и накопления запасов может значительно снизить риски при поставках сырья, инвестиционные товары — это совсем другое дело. Китай, который доминирует в производстве солнечных панелей, известен тем, что использует торговые ограничения для оказания политического давления на другие страны, особенно когда считает, что они вмешиваются в дела Китая. Итак, можно представить сценарий, при котором китайские власти запретят экспорт солнечных батарей в Европу.
Но поскольку солнечные панели не являются сырьем для текущего производства солнечной энергии, китайское эмбарго на экспорт в Европу не окажет существенного влияния на европейскую экономику. Существующие солнечные мощности будут по-прежнему обеспечивать такое же количество электроэнергии по нулевой цене.
Запрет Китая на экспорт замедлит — по крайней мере временно — распространение возобновляемых источников энергии в Европе. Но это навредило бы не столько Европе, сколько мировому сообществу, включая Китай, потому что это помешало бы европейским усилиям по сокращению выбросов.
Кроме того, стоимость страхования от этого риска путем замены дешевых импортных солнечных панелей отечественными материалами будет значительной. Недавние оценки показывают, что солнечные панели европейского производства будут стоить примерно на 35% дороже, чем импорт из Китая. Таким образом, если импорт солнечных панелей в ЕС составит 11 миллиардов евро, как это было в 2021 году, производство того же количества в ЕС будет стоить более 15 миллиардов евро в год. С ростом спроса — импорт в 2022 году, вероятно, значительно превысит импорт в 2021 году — затраты будут продолжать расти.
Стоит также напомнить, что антидемпинговые пошлины ЕС на импорт солнечных панелей из Китая, введенные более десяти лет назад, были недолговечными из-за высоких издержек для Европы и китайских угроз возмездия. Этот эпизод показывает, насколько сложно ЕС будет ограничить импорт солнечных панелей из Китая, не нарушая правила глобальной торговли.
Все это говорит о том, что нецелесообразно снижать риски торговли солнечными фотоэлектрическими продуктами и компонентами путем субсидирования отечественного производства. Вместо этого Европе следует направить сбережения от дешевого импорта на исследования в области экологически чистых технологий следующего поколения.
Снижение рисков в торговле явно не является универсальным мероприятием. Преобладание геополитических соображений не должно мешать политикам искать экономически обоснованные решения.
Даниэль Грос
— директор Института разработки
европейской политики Университета
Боккони