Финансовая
квинтэссенция Федор
Рогач

Санкции, введенные против России в ответ на ее вторжение в Украину, носят разрушительный финансовый и экономический характер, что и является их целью. Увидев эту демонстрацию финансового шока и трепета, переосмыслят ли другие страны, как и где они хранят свои иностранные активы?

Увидев эту демонстрацию финансового шока и трепета, переосмыслят ли другие страны, как и где они хранят свои иностранные активы? Будут ли они искать безопасное убежище в Китае, который не ввел санкции в отношении России, и ее валюты, юаня?

Недавний опыт показывает, что нет. За последние пару десятилетий доля долларов в выявленных валютных резервах во всем мире упала примерно на десять процентных пунктов, поскольку центральные банки диверсифицировали свои средства, отказавшись от доллара США. Но в результате миграция составила только одну четверть в юани и целых три четверти в «дочерние» резервные валюты, такие как австралийский доллар, канадский доллар, шведская крона и швейцарский франк.

Эти валюты легко торгуются. Объедините их, и они составят агрегат разумного размера. Они предоставляют менеджерам резервов преимущества диверсификации, потому что они не движутся в ногу с долларом. Но все их эмитенты, включая даже нейтральную Швейцарию, поддерживают антироссийские санкции, а это значит, что ни одна из этих валют вряд ли станет убежищем для правительств, нарушающих международные нормы.

Почему не произошло больше миграции в сторону юаня? Частично ответ заключается в том, что иностранным официальным инвесторам нелегко получить доступ к облигациям, деноминированным в юанях, и банковским депозитам, по крайней мере, в соответствующих количествах. Облигации дим-сам (облигации, номинированные в юанях, торгуемые за границей, в Гонконге и других местах) и оффшорные банковские депозиты в юанях доступны, но другие инструменты не так доступны. Хотя в Гонконге и Шанхае действует система Bond Connect, через которую иностранные инвесторы могут инвестировать в рынок межбанковских облигаций материкового Китая, лишь немногие центральные банки входят в список утвержденных инвесторов, уполномоченных участвовать в этой схеме.

Более того, действия президента России Владимира Путина наверняка напомнят управляющим резервами центральных банков фундаментальный факт: каждая ведущая международная и резервная валюта в истории была валютой политической демократии или республики, где существуют надежные институциональные ограничения на произвол исполнительной власти. При президенте Си Цзиньпине Китай, конечно же, двигался в противоположном направлении — от таких ограничений. Коллективное правление бывших китайских президентов Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминя уступило место персоналистскому режиму, очень похожему на путинский. Немногие управляющие резервами будут склонны отдать свои портфели активов на милость Си.

На практике один и тот же пул резервов может использоваться для обеих целей: для рыночных операций в обычное время и для экстренных закупок в кризис. Можно вспомнить, как союзные державы использовали свои золотовалютные резервы для интервенций на валютном рынке в 1930-х годах, а затем для закупки военной техники в Соединенных Штатах после начала Второй мировой войны.

Недавний опыт России свидетельствует о том, что золотовалютные резервы на войну могут оказаться не такими полезными, как предполагалось ранее. Неспособность нового правительства Афганистана, возглавляемого талибами, получить доступ к своим долларовым резервам в Нью-Йорке указывает на то же направление.

Таким образом, меньшая полезность в конфликте означает, что страны, рассматривающие возможность конфликта с США и западным альянсом, могут быть склонны иметь меньше резервов. Эта корректировка будет означать, что также могут быть обстоятельства, при которых у них меньше возможностей для вмешательства на валютном рынке и им придется мириться с более широкими колебаниями обменного курса.

Барри Эйхенгрин
— профессор экономики Калифорнийского
университета в Беркли, бывший старший
советник по вопросам политики
Международного валютного фонда

Источник.